Два дня назад, 12 июня, Дмитрий Смактунович, которого депортировали из Польши, перешел беларусскую границу. Перед этим он провел в пункте пропуска почти сутки, пытаясь вернуться назад, к семье. Как у него дела сейчас? «Зеркало» спросило у его супруги Натальи.
Вернувшись в Беларусь, Дмитрий без происшествий доехал до своих родных. Наталья говорит, что после выхода из пункта пропуска мужа не допрашивали и не задерживали.
— Мы постоянно на связи (и по видео в том числе), он в порядке, — рассказывает она. — Договорились, что, если муж в определенное время не выйдет на связь, я пойму — что-то случилось. Пока все тихо. Был момент, что вчера под окнами долго стоял бусик, но потом ничего не было. Поэтому пока Дима сидит дома, не хочет лишний раз выходить — только один раз сходил в магазин. Сотрудники госСМИ пытаются атаковать его мать, чтобы выйти на него и получить какие-то комментарии. Хотя и так уже были сюжеты. Видимо, хотят теперь очернить польскую сторону, показать, что его никто не задержал, что он приехал и спокойно живет.
Между тем в уже вышедших сюжетах госТВ Дмитрий говорил, что ВНЖ у него закончился два года назад. Но Наталья уверяет: все было не так. Она предполагает, что муж мог сказать то, что от него хотели услышать.
— Вид на жительство у него был до 2024 года. Эта дата стояла на самой карточке. А аннулировали его, оказывается, год назад, в мае 2023-го, — рассказала Наталья. — Дима уже написал прошение в посольство Польши в Беларуси, чтобы рассмотрели его ситуацию и разобрались, кто же виноват. Или Литва, или Польша, или это его все-таки недосмотр? Заявление приняли, мы надеемся, что это к чему-то приведет. Потому что в любом случае сама процедура депортации была выполнена с нарушениями: не было переводчика, никто не разъяснил, что человек подписывает.
О себе Наталья много не говорит: переживает прежде всего о супруге. В Польше у женщины свой бизнес (агентство нянь), поэтому проблем с документами и финансами быть не должно. Хотя собеседница и делает оговорку, что, оставшись одной с детьми, работать придется больше.
— Старшие дети (им 15 и 10 лет) всё прекрасно понимают, они читали новости. Да и я не скрываю, что такая ситуация сложилась, что мы будем пока одни на неопределенный срок. Что нам надо крепиться, держаться и, возможно, уровень жизни немножко изменится, потому что одной с тремя детьми крайне сложно, — говорит Наталья. — Младшей — 4,5 года, и ей сложно понять, что такое депортация. Для нее папа просто уехал на работу, заработает много денег, приедет и купит ей все, что она захочет. И мы же общаемся по видео, дети не теряют с ним связь. Стараемся не унывать, потому что уже столько сделано, чтобы эта ситуация как-то решилась. К тому же сейчас наше окружение раскрылось немножко с другой стороны. Появилась огромная поддержка от знакомых и незнакомых, звонят мои клиенты, предлагают номера адвокатов, деньги, любую помощь. Выяснилось, что вокруг столько замечательных людей, которым не все равно.
